Тика страшно гордилась собой, вплоть до пламенеющих ушей. Она всё ещё немножко волновалась, но были вещи, в которых ей сомневаться не приходилось, например — реакция герцога. Даже не его самого, а тела; по напряжению члена, вздрагивающего во рту, полукровка поняла, что делает всё правильно, и с ещё большей нежностью принялась ласкать гостя, стремясь накормить и его страсть, и свой собственный огонь в груди.
Тика замерла, когда герцог решил встать, но до последнего не отнимала губ от мягкой, чувствительной кожи, с явной неохотой освободив рот. Однако слово хозяина есть слово хозяина.
Смущённая, раскрасневшаяся, полуэльфка встала на четвереньки и послушно последовала за герцогом.
— У-ум... — Пробормотала она вместо согласия. Глупости в голове требовали подчеркнуть своё положение, и хотя первой мыслью было сказать «М-мяу» или попытаться изобразить собачку, Тика быстро отмела эти идеи и предложила герцогу вместо животного послушную себя: питомца-полукровку.
Тика встала на колени и приподнялась. Тонкая, изящная и до безобразия белая. Руки полуэльфки потянулись было к хозяину, но у него на ладони шлюхи нашлись свои планы, и тогда Тика послушно завела их за спину, выгибая упругую грудь вперёд. Белые волосы щекотали плечи и лопатки.
Строго говоря, идея герцога не была чем-то действительно новым; сама того не сознавая до конца, Тика была достаточно популярна, и один из гостей, например, аж из далёкой Эстены, придумал наполнить вагину полукровки вином до краёв и потом весь вечер лакал его вперемешку с выделениями Тики, слово собака, а другой, полусумасшедший алхимик из Аслейва, ввёл ей в кишечник какой-то реагент, который сожрал последующую инъекцию спермы (введённую естественным путём), разбух и превратился в мармелад, продолговатый, толстый и очень-очень длинный, прямо внутри тела полукровки, которое его исторгло, а алхимик — съел. Но Тике хватало сообразительности не умничать, особенно — с ошейником на шее. Может и зря.
Послушно открыв рот, усердно глотая горлом, Тика выпила всё-всё, что предложил ей герцог. Когда стакан опустел, полукровка, чуть-чуть не дождавшись команды хозяина, прильнула к головке хозяйского члена. Губами, языком, она нежила и тешила его мягкостью, теплом и свежими слюнями, остужающими горячее дыхание; сперва спереди, затем облизав ствол с краёв, и наконец — сызнова полноценно взять в рот, добирая последние крохи сливок, смешавшихся с ореховым ароматом герцога. Как раз в тот момент, когда хозяин решил взять инициативу в свои руки. Руки Тики, в свою очередь, были связаны за её спиной, поэтому единственное, что ей оставалось — открыть рот пошире и предложить воспользоваться собой в удовольствие.