[indent] остатки золотого часа уже прошли, вместе с собой постепенно забрав тепло и разогнав последних прохожих. солнце утонуло за горизонтом, оставив только зубы-здания в линии тёмного городского пейзажа. розеншор готовится ко сну, но ещё светится большинство окон, тут и там горят пока что рабочие витрины, гудят бары. жизнь, перетёкшая с улиц, сосредотачивается внутри.
[indent] город засыпает - просыпается фэймс. для него это лишь начало рабочего дня - он показушно сверяется с наручными часами, хотя прекрасно знает, сколько сейчас времени. на юге у него было дело, но сейчас образовалось окно - ему не нужно присутствовать где-либо в ближайшие часа полтора. физически, то есть. за это он и любит то, что про себя называет местной размеренностью - а ею что угодно покажется, когда проживёшь несколько лет в мегаполисе.
[indent] но разум фэймса, предоставленный самому себе, всегда дрейфует к единственной нужде - голоду, а ноги направляют тело к ближайшему способу его худо-бедно перебить. он в курсе о пекарне, расположившейся неподалёку от его маршрута - по крайней мере о том, что это неплохой бизнес для её владельцев, пользующийся популярностью среди своей базы клиентов, состоящей, в основном, из студентов.
[indent] но всё, кроме факта, что заведение ещё должно быть открыто, не так уж и важно. витрину ещё заливает искусственный свет, давая возможность без проблем взглянуть на внутреннюю обстановку пекарни. то, что он заранее видит поднятые стулья, ничего не значит - время закрытия чётко написано на двери, следовательно фэймс заходит. шагов почти не слышно - старая привычка. колокольчик, обычно оповещающий об открытии двери в таких местах, даже не звякнул.
[indent] до того, как он успевает зайти, его слуха касается голос. приятный и уверенно звучащий, он переливается, складываясь в незнакомую фэймсу песню. он не вслушивается в слова - только в тембр и мотив. и слышит он немного иначе, чем многие: в мелодию вплетаются лёгкое эхо прибоя и скрежет помех на особо певучей ноте. этим звуком он наслаждается миг, затем видит и его источник. за стойкой возится парень со шваброй - по одному этому, как и его одежде, очевидно, что он здесь работает.
[indent] следующая мысль взрывается в голове на рефлексе - никого не слышно и не видно, он здесь один, давай, давай, это твой шанс! - но соблазна не возникает. слишком это было бы спонтанно и глупо, а потому опасно. сейчас инстинкт не стоит того, чтобы ему потакать.
[indent] он способен отдать должное там, где это уместно - парень поёт отлично. а посему он слушает его ещё немного, словно никуда не спешит, и пекарня не готовится к закрытию. думает что-то себе о записи - если б такая была, вероятно, собрал бы её себе в коллекцию. но голод никуда не девается. когда парень приостанавливает песню (или же заканчивает, неизвестно), фэймс шагает из тёмного угла у входа на свет ламп. и даёт знать о своём присутствии негромкими аплодисментами в честь такого перфоманса, состоявшегося лично для него.
[indent] — прекрасный голос, — улыбается белозубо, почти по-голливудски, после чего делает небольшую паузу, продолжая —  вы же ещё не закрыты? — делает ещё один шаг вперёд, к стойке, пробежавшись глазами по меню. (выбирает он всегда быстро - самое питательное, что у вас есть, и побольше. кофемашина в пекарне становится приятным дополнением). у него есть ещё вопрос, и потому фэймс слегка тянет время.
[indent] — вы профессионально этим занимаетесь? — усмехается — вокалом, я имею в виду, а не кассой.
[indent] кассир с острыми ушами - явно не человек - привлёк его внимание, и шейд не видит ничего такого в том, чтобы помучить его вопросами. в конце концов, как он рассуждает, не хотел бы парень, чтобы его слышали, закрылся бы сначала, потом пел, верно?