[on the inside]

[indent] народу на автобусной станции в этот час относительно мало, но он все равно чувствует себя неуютно — то ли из-за пронизывающего холода и отнюдь не августовской сырости, то ли из-за воя сирен где-то неподалеку, то ли из-за неуверенности в том, насколько верным было решение, которое он принял около месяца назад, и стоило ли вообще двигаться в эту сторону все это время. три собеседования, новый паспорт, поиск нового жилья, уборка обжитых мест, и вот он — эйден черч, графический дизайнер-стажер, получивший свою первую серьезную работу не где-нибудь, а прямо в сан-франциско. город больших возможностей, способствующий воплощению самой настоящей американской мечты, которая, впрочем, никогда не привлекала его своей бездушной пластмассовостью. возможно, в силу своего провинциального происхождения эйден просто не шарит.

[indent] за этот месяц он успел прокрутить в голове десятки возможных вариантов относительно маршрута поездки, прибытия в город, заселения в комнату в одном из множеств и множеств общежитий (его очень сильно удивило, что первые два месяца компания предложила оплатить сама), выхода на работу и планирования собственной жизни в городе-миллионнике в каком-то глобальном плане. другие несколько десятков — пути отхода на случай, если вдруг у него по тем или иным причинам ничего не получится. ему казалось, что он все продумал еще неделю назад, когда уже успел собрать свой старый, совсем маленький саквояж (который, впрочем, в течение недели около шести раз успел разложить и пересобрать заново), и уже твердо все решил, но почему-то сейчас, стоя перед готовящимся к отправке до портленда (чтобы оттуда рвануть в сакраменто, и уже после — в сан-франциско) автобусом, эйден сомневается сильнее, чем когда-либо в течение этого августа — сильнее, чем в следующие несколько дней после получения приглашения на работу; сильнее, чем в тот момент, когда поставил родителей перед фактом, что уезжает из города; сильнее, чем в те несколько минут, когда объяснял друзьям, что хочет попробовать начать все сначала в новом месте.

[indent] «почему, почему, П О Ч Е М У ? что с тобой не так, приятель?»

[indent] он не хочет давать себе ни времени, ни поводов для того, чтобы признать — так или иначе, где-то в большей, где-то в меньшей степени, но к розеншору он привязан, нравится это ему, или нет. от этой мысли едва не выворачивает, она попросту ему противна, и он хочет ненавидеть — и себя, и мокрый асфальт под ногами, и возвышающееся над плюс-минус одноуровневыми постройками здание городской ратуши, и дом в старом городе, и даже большой коттедж с красивой черепицей и узорными воротами между аккуратными стенами из кирпича. он ненавидит себя за саму идею того, что по розеншору он может скучать. этот город столько раз делал ему больно, но эйден оставляет его улицам, наверное, самое дорогое, что у него есть — раскатистый, заразительный смех мерфи, и какие-то абсолютно странные, но веселые авантюры в его компании; многозначительное, но абсолютно не тяготящее молчание напару с жоли, способное растянуться на добрые пару часов; приключения и долгие вечерние разговоры о жизни с кэсс, с которой мог поделиться самым сокровенным, пускай и понял это далеко не сразу. он оставляет розеншору свою дружбу, кому-то другому оставляет впечатления, которые мог бы испытать, и моменты, которые мог бы пережить — здесь он оставляет часть себя.

[indent] в воздух взмывает и крутится старый четвертак: орел — он остается, решка — перестает ломаться и садится в чертов автобус. в считанные секунды до падения монетки в его ладонь эйден успевает передумать трижды, но вот она, наконец, падает, и у него все внутри переворачивается, когда он приоткрывает один глаз и видит профиль авраама линкольна.

[indent] ему хочется перебросить. потом еще раз, потом еще, еще и еще, и так до тех пор, пока, наконец, не выпадет обратная сторона. губы расплываются в горькой усмешке — «вот ведь идиот, а? говорит, что решил, а сам цепляется за любую возможность остаться». часть его — та самая, остающаяся в розеншоре — и правда хочет оставить эту затею. позвонить эйчару, наговорить тысячу и одно извинение, дать понять, что можно не платить за комнату в общежитии, и в принципе ждать его не стоит. хочется разобрать рюкзак, раскидать вещи из чемодана, пробежать несколько километров, позвонить в домофон и появиться перед кэсс с абсолютно тупым выражением лица.

[indent] хочется, хочется, хочется... но, кажется, уже не случится.

[indent] он ведь помнит, о чем они разговаривали за неделю до этого вечера — помнит этот сдобренный сильной долей серьезности в голосе вопрос «ты хорошо подумал?», помнит свой поначалу звучавший уверенно, а затем сильно в уверенности поубавивший ответ «да. кажется». тогда кэсс сказала ему: если обдумал и решился — просто сделай. тогда же она взяла с него обещание:

[indent] никогда, «слышишь, эйден?»

[indent] «никогда не оглядывайся назад».

[indent] чувствуя, как кто-то толкает его в плечо, он оборачивается и видит перед собой поджарого водителя автобуса в простенькой, но ухоженной клетчатой рубашке, и бейсболке «лос-анджелес доджерс». тот зычным басом уведомляет, что отправление будет по графику, поэтому у него есть ровно полторы минуты на то, чтобы попрощаться, если есть с кем, покурить, купить попить/пожевать в дорогу, подумать о жизни, поссать, либо сделать еще что-нибудь — но только в рамках обозначенного интервала. эйден коротко кивнул — не то собеседнику, не то самому себе — крепко сжал лямку рюкзака, и сделал шаг.

[indent] да, наверное, это правильно. только вперед.

Отредактировано aidan (07.02.2022 19:52:39)